ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА.

Заканчивая первую часть повести темой о гражданской войне я тем самым хочу особо подчеркнуть, что это событие, рождённое Великой Октябрьской Социалистической революцией, стало знаковым явлением в повороте общественного классового сознания актюбинцев в сторону ВЕЛИКОЙ ИДЕИ о всеобщем благополучии РАВЕНСТВЕ, БРАТСТВЕ И СВОБОДЕ для всех и вся. Причём для этого как тогда всем, казалось, надо было всего лишь свергнуть царя, уничтожить класс эксплуататоров, экспроприировав у них при этом средства производства и всё. Власть должна быть в руках тех, кто непосредственно трудится, а тот, кто не трудится, тот не должен есть. Просто. Понятно. Заманчиво. И ещё. Заводы – рабочим, земля – крестьянам. Всё общее. В частной собственности человека остаётся только его душа. Пока. Религии всех времён и народов объявляются опиумом. В отличие от революции 1905 года на этот раз всё было подготовлено, КАК СЛЕДУЕТ. Кроме винтовок на вооружение были взяты ещё слова и музыка.

Весь мира насилья Мы разрушим

ДО ОСНОВАНЬЯ, а затем…

Мы наш МЫ НОВЫЙ мир построим

Кто был ничем, тот станет ВСЕМ.

Разрушили и действительно построили. Только какой ценой? К уже объявленным принципам и ценностям, зародившимся ещё во времена Парижской Коммуны СВОБОДА, РАВЕНСТВО, БРАТСТВО незаметно добавилась ещё одна – СТРАХ. Страх перед государством, начальником, соседом. Он незаметно заполонил город, ужом прополз по его улицам, проник в дома и остановился пока временно в душах актюбинцев. Остановился, чтобы просто передохнуть. Да так и остался там. А ведь СТРАХ, это, прежде всего плод насилия. Того самого насилия, о котором так красиво поётся в гимне. В партийном гимне . Но всё это будет потом… потом… ПОКА…

Случилось так, что в годы гражданской войны Актюбинск стал своеобразным центром борьбы за Советскую власть в Тургайском крае. Именно здесь были организованы отряды Красной армии, интернациональные батальоны и роты в которых воевали бойцы разных национальностей. В Актюбинске сформировался Первый Тургайский революционный полк - участник освобождения Оренбурга и многих боёв против Колчака и Деникина.

Однако всем этим событиям предшествовали волнения среди казахов, возглавил которые Амангельды Иманов, часто бывавший на территориях Челкарского и Иргизского уездов. В июне 1916 года началось всеобщее восстание в Тургайской области, охватившее аулы Тургайского, Кустанайокого, Иргизского и Актюбинского уездов, сформированы и повстанческие отряды, которые сконцентрировались в ущельях гор и совершали набеги на почту, разбирали полотно железной дороги, громили волостные управления, убивали волостных управителей. Так, повстанцы Кзылжарской волости Иргизского уезда в местности Жаман-Кум разгромили карательный отряд, а отряд повстанцев Иргизского уезда, насчитывающий 2500 человек, атаковал в 70 км. от Иргиза около озера Коже-Куль другой карательный отряд. После упорного боя каратели отступили. Повстанцы Таупской, Аманкульской, и Кзылжарской волостей Иргизского уезда численностью до 7 тыс. выступили навстречу конному отряду подполковника Розена вышедшему из Иргиза в направлении озера Сабын-Куга. Произошёл бой. Отряд Розена отступил. В степи было неспокойно.

Город Актюбинск только что отпраздновал новый 1917 год. Первые два месяца прошли сравнительно спокойно. В начале марта из Оренбурга в Актюбинск Ташкентским пассажирским поездом прибыли два представителя меньшевиков и эсеров. Посланцы к вояжу подготовились основательно. Уже через сутки весь город был буквально наводнён листовками и прокламациями. В кинотеатре состоялось собрание представителей трудящихся с повесткой дня: СОЗДАНИЕ СОВЕТА РАБОЧИХ И СОЛДАТСКИХ ДЕПУТАТОВ. Это была первая ласточка. Однако СОВЕТ получился меньшевистско-эсеровским. Небольшая группа большевиков во главе с В.Ф.Зинченко была практически, изолирована от текущих дел и с нею никто не считался. Вновь избранный Совет свою деятельность начал с организации массовых выступлений в городе и уезде. Уже 17 апреля была проведена ПЕРВОМАЙСКАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ под лозунгом ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ. В этот же день такая же демонстрация состоялась в Темире и других населённых пунктах уезда. Союзы Яковлевского, Кульбайского и Ортамсайского поселковых гражданских комитетов Екатеринославской волости Актюбинского уезда на своём заседании единогласно постановили: создать исполнительный орган обязанный защищать интересы трудового крестьянства и руководить всеми крестьянскими организациями объединившихся районов, требовать отмены частной собственности и передачи её в пользование народа на уравнительных трудовых началах. Волнения усиливались. В конце апреля 1200 жителей аула № 5 Бакбактийской волости Актюбинского уезда, собравшиеся на сход, постановили отстранить от должности урядника Лентовского и создать аульный комитет. В первой половине июня был направлен карательный отряд в Темирский район. По сообщению газеты "Уральский вестник" туда прибыли два делегата из Кронштадта и ведут там большевистскую пропаганду. Речи этих делегатов порождают смуту и волнения среди населения Темира. Во время этих и других событий в городе был реорганизован Актюбинский Совет рабочих и солдатских депутатов. Эта реорганизация проходила не путём посылки представителей от партийных организаций, как это было в первые дни революции, а путём выборов в члены Совета от населения города и области. В Совет вошёл большевик В.Ф.Зинченко.

Июль 1917 года был особенно насыщен революционными событиями. Состоялось общее собрание рабочих и служащих станции Челкар, на котором присутствовал и выступил как инструктор Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов Алиби Тогжанович Джангильдин. Через несколько дней он выступил с докладом на собрании в мечети перед казахами 7 волостей Иргизского уезда. Участники выразили поддержку Советам и платформе Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.

В конце июля в Актюбинске был создан уездный Совет крестьянских и киргизских депутатов. Численное превосходство в нём получили большевики. Общее собрание Актюбинского уездного гражданского комитета, на котором присутствовало 116 делегатов от разных организаций, постановило: «Считать высшей контрольной властью в Актюбинском уезде Совет крестьянских киргизских солдатских и рабочих депутатов". Одним словом произошло слияние Советов рабочих и солдатских депутатов с Советами крестьянских и киргизских депутатов. Примерно в это же время в городе Актюбинске Совет депутатов объявил военное положение и создал "Революционный штаб". На заседании Совета была принята Резолюция об организации революционного комитета для борьбы с контрреволюцией.

На фоне всех этих событий алашординцы с разрешения Временного правительства организовали в Бетиаккаре судебный процесс над Амангельды Имановым и его 20-ю сарбазами за участие в восстании 1916 г. Амангельды на суде не признал свою вину и выступил с разоблачительной речью. Судом Амангельды был приговорен к 10 годам ссылки в Сибирь, а остальные его товарищи к З-5 годам. На других участников восстания была наложена КОНТРИБУЦИЯ в размере 150 000 голов крупного рогатого скота и 70000 рублей деньгами. Но ввиду народных волнений полностью приговор не был приведён в исполнение.

24 октября 1917 года началось восстание в Петрограде под руководством ЦК большевистской партии. Обращение ЛЕНИНА к гражданам России, сообщило о свержении временного правительства и о переходе власти в руки органа Петроградского Совета Военно-революционного комитета. Победило Октябрьское восстание рабочих, солдат и матросов.

25 октября вечером в Смольном открылся 2-й Всероссийский съезд Советов. Он принял написанное В. И. Лениным воззвание, "Рабочим, солдатам, и крестьянам!», в котором провозглашался переход всей власти на местах Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Съезд утвердил Декрет о Мире и Декрет о Земле, образовал первое правительство рабочих и крестьян - СОВЁТ НАРОДНЫХ КОММИСАРОВ во главе с В. И. Лениным

27 октября газета "ЮЖНЫЙ УРАЛ" сообщила, что в Актюбинск приехал из Петрограда с мандатом от Центрального Совета рабочих депутатов один большевик который в тот же день выступил на совещании представителей местных организаций с призывом не подчиняться Временному правительству и официально заявил, что власть в Петрограде находится в руках большевиков.

В Актюбинск начали прибывать демобилизованные солдаты-фронтовики многие из которых находились в какой-то степени под влиянием идей большевиков. Декреты о земле и мире, практически, устраивали всех. В уезде повсеместно начали создаваться новые структуры власти. Темирский Совет рабочих и солдатских депутатов взял власть в городе в свои руки установил контроль за работой городской управы запретил ей и думе решать городские дела. То же самое происходило почти во всех населенных пунктах уезда. Начали создаваться отряды Красной гвардии.

В городе тоже продолжалась борьба за власть. В конце декабря собрался Актюбинский уездный съезд Советов крестьянских и киргизских /казахских/ депутатов. Съезд разоблачил соглашательскую политику, проводимую эсеро-меньшевистским руководством Актюбинского Совета, и решил провести ревизию деятельности уездного продовольственного комитета и других скомпрометировавших себя учреждений и вынес постановление о необходимости проведения перевыборов Совета. Большое внимание съезд уделил борьбе со спекуляцией.

В начале января 1918 года большевистская группа Актюбинска созвала съезд солдат-фронтовиков с целью сорвать созванный в это же время уездный земский съезд для чего большевики вступили в соглашение с "левыми" эсерами. Левоэсеровская делегация провела своего представителя председателем земского съезда. Внесённое председателем предложение объединить уездный земский съезд со съездом солдат-фронтовиков принято не было. По предложению председателя съезда земские гласные от рабочих, крестьян и городской бедноты покинули земский съезд и присоединились к съезду фронтовиков.

На съезде фронтовиков был поставлен вопрос об организации в Актюбинске Советской власти и избран Временный Исполнительный Комитет, в состав которого вошли большевики.

8 января 1918 года Актюбинский Совет рабочих и солдатских депутатов принял решение о немедленном взятии власти в городе в свои руки. Состоявшееся в ту же ночь заседание Исполкома Актюбинского Совета выработало текст обращения к гражданам города Актюбинска в котором, говорилось: «исполком Совета солдатских, рабочих, крестьянских и мусульманских депутатов отныне принимает на себя всю заботу и наблюдения".

 

Из воспоминаний Н.П. Карпова родившегося в Актюбинске в 1889г.

Он был членом партии большевиков с 1918г. Кавалер Ордена Ленина, Почётный железнодорожник, участник гражданской войны - командира отряда связи железнодорожников.

"Из действующей царской армии я приехал в Актюбинск в марте 1918 года. Общим собранием связистов был принят телеграфистом. У меня сразу же сложилось мнение, что принцип того времени "ВЛАСТЬ НА МЕСТАХ" был несколько искажён, что хозяином на железной дороге является комиссариат. Совдепа же не было видно вовсе. Казалось, что в городе царит полное спокойствие. Однако в действительности это было не так. Атаман Дутов поднял контрреволюционную часть казачества, захватил Оренбург, перерезал железную дорогу в Среднюю Азию и начал активную боевую деятельность против слабых красногвардейских отрядов у Илецкой Защиты и Акбулака. На занятой им территории была объявлена мобилизация. Актюбинск был полностью отрезан от Центра, наводнён дутовской агентурой, которая вела активную пропаганду против Советской власти. Очень хорошо помню частые открытые диспуты между малочисленной организацией большевиков и меньшевиками-эсерами. Только потом я понял насколько они были слабыми и наивными. Большинство людей было совершенно безграмотно. Никто, практически, толком не знал, что же всё таки представляет из себя новая власть Совдепы. Однако ведомственная солидарность делала своё дело к тому же мы были молодыми и хотелось действовать.

Первый небольшой вооружённый отряд был создан на железной дороге при коменданте станции (комендантом был мой старший брат Иван Карпов) в обязанности которого входила борьба с мешочничеством, провозом самогона, а если попадалось оружие то отбирали и оружие. В этот отряд зачислили и меня. По мере поступления оружия, а оно добывалось разными способами и методами, рос и наш отряд комендатуры. Командиром отряда был Александр Шантырь, смелый, инициативный парень, но выпивоха. Шло время, обстановка менялась, приходили новые люди, в основном приезжие. Отряд был переименован в батальон и представлял уже некую силу способную участвовать в более-менее серьёзных операциях. Это произошло, после того как прибывший небольшой отряд из Орска под командованием начальника почты Малишевского влился в наше подразделение. При батальоне была создана группа связи, командиром которой был назначен я.

Одновременно с этими событиями был переизбран и состав народного Комиссариата, в который вошли:

Председатель - Константин Горячко, комиссары: служба тяги - Глухов, служба пути - Андреев, служба движения - Черняков, продовольствия - Черников, финансов - Куков, связи - Карпов. Так, что к моей должности командира отряда связи прибавилась вот такая общественная нагрузка. Трудились, как могли, старались как лучше, но получалось не всегда как хотелось бы. Мировая Революция застряла где-то между небом и землей оставив нам самую обыкновенную бытовуху. Сказать, что время было трудное, это значит ничего не сказать. Голод подошёл вплотную к Актюбинску. Питались кто как мог. На топливо пошло всё, что могло гореть. Многие в батальоне ходили босиком или в сыромятных "постолах". Тиф стал явлением обычным.

Как-то на занесённых снегом путях в одном из вагонов обнаружили несколько бочек с ржавой селёдкой. Раздали, в счёт пайка, разумеется. Носишь бывало этот "паёк" в кармане, погрызёшь и водичку попиваешь. А как-то обнаружили вагон с семечками. Вся станция была усыпана шелухой. В обращении ходили ташкентские деньги тысячными купюрами на которых изображались дыни, виноград, яблоки и т.п. Любоваться этим можно было, но купить ничего нельзя. Однако настроение было боевое. Молодость брала своё.

Сколько раз ребята матерно ругали комиссаров, но стоило загудеть паровозу тревогу, всё забывалось, и батальон был готов к бою. Оружие держали при себе в рабочее и свободное время, однако, каких либо ЧП не наблюдалось. Быть бойцом железнодорожного батальона считалось престижным. Более чем часто устраивались субботники по расчистке путей, заготовке топлива для паровозов. Работали с песнями. Это было время не только Революции, но и нашей молодости.

В феврале 1919 года тревоги участились. Однажды, через разведку, мы получили сообщение о том, что белые ночью на нескольких подводах будут перевозить из одного посёлка в другой боеприпасы и оружие. Были названы и пункты Каратугай и Курайли. Соблазн был велик. На экстренном совещании было решено перехватить этот груз. К паровозу прицепили несколько вагонов, погрузили половину личного состава с пулемётом и двинулись в путь. К месту (переезд) подъезжали тихо на минимальных парах. Долго ждали. Наконец засада обнаружила движение двух подвод с несколькими сопровождающими. Застигнутые врасплох белые попытались повернуть обратно, но сани застряли в снегу, охрана разбежалась без единого выстрела, и мы захватили неплохие трофеи. Оказалось, что это уже второй эшелон, первый прошёл раньше, но несколько тысяч патронов и несколько винтовок для нас было крупным везением. Вся эта операция проводилась в строжайшем секрете, но дутовские осведомители успели сообщить о малочисленности оставшейся части отряда, и казачья сотня попыталась с наступлением рассвета атаковать наши позиции. Однако мы поспели вовремя. Спешившись у семафора короткими перебежками, мы ударили белым во фланг и сотня, не приняв боя, ретировалась восвояси.

За первую половину зимы 1919 года накопилось много трупов людей умерших от голода, холода, тифа и т.д. так как хоронить их не было никакой возможности. Было решено (видимо Совдепом) вывезти их и захоронить в угольной шахте расположенной где-то в семи километрах от города. Сам я в этой операции не участвовал, поэтому месторасположения этой шахты не знаю. По словам ребят где-то на восток. Обозы с трупами часто обстреливались белыми, хотя существовала по этому вопросу договорённость. Местом для хранения умерших был лесоторговый склад.

Первый большой бой с белыми произошёл 23 февраля 1919 года. Накануне исполком получил от белых телеграмму, в которой они сообщали, что скоро будут в городе и советовали заставить своих баб напечь побольше блинов.

23-го ещё до рассвета наша разведка заметила какое-то движение в стороне противника и сообщила о возможном наступлении белых. По сигналу тревоги я прибыл на сборный пункт, где уже находился отряд, которым я командовал и по приказу стал в резерв. По всему фронту от водокачки, которая стоит на слиянии Илека и Каргалы, и до "Оторвановки" шла сильная стрельба из винтовок и иногда орудий. Часов в 10 утра отряд получил приказ двинуться на защиту водокачки. Только вышли за околицу как нас обстреляли. Пришлось скомандовать "От середины в цепь". 3алегли, начали окапываться. 3емля мёрзлая, но зато много снега. Начался бой. Первый для нашего отряда настоящий бой".

Из воспоминаний Екатерины Моисеевны Потудиной (Мощенской).

"Начало января 1919 года. У нас на постое четверо красноармейцев.

По постановлению Исполкома Совдепа наша семья обязана их полностью содержать в смысле питания. Время было голодное, поэтому положенные им пайки они получали редко. Питались вместе, как могли. Жили мы тогда на Старожительской (Александровской), это не так уж далеко от Илека. В тех семьях, которые были побогаче квартировало до 6-8 человек. Они занимали оборону по левой стороне Илека. На правой стороне стояли белые, которых «кстати» мы никогда не видели. Между сторонами часто велись перестрелки, правда, без жертв, случались частые тревоги. Из разговоров мы знали, что основные силы белых концентрируются в Петропавловке и вот-вот начнётся наступление. Одна из таких тревог случилась и в конце февраля. В этот раз бой длился несколько дней. Велась стрельба и из орудий, чего раньше не было. Бой, видимо, был серьёзный. Были ли жертвы среди красноармейцев, я не знаю, но среди мирных жителей жертв было много. У наших родственников Потудиных осколком снаряда убило быка, у соседей Алховых снаряд попал во двор и погибла запряженная лошадь пока они собирались увозить детей в безопасное место. В этот же день на соседней улице (Фрунзе) погиб от разорвавшегося снаряда служащий городской управы, на нашей улице парень по фамилии Жилкин. Два человека погибли в татарской слободке. Один из них староста Барбетов. На ночь постояльцы вернулись и мы узнали, что начинается большое наступление. С ними вернулся и мой сынишка, который буквально убежал "в окопы". Я, естественно, получила выволочку. А что я могла поделать. Там околачивались все мальчишки".

 

Из воспоминаний Н. П. Карпова.

"Мой отряд с одним пулемётом с большим трудом сдерживал противника, который с нашим подходом залёг посередине Илека, зарывшись в снег. Мы занимали довольно таки удобные позиции, как никак возвышение. Это позволяло отряду вести прицельный огонь и сковывать инициативу белых. Так они и пролежали в снегу целый день. Мы же по очереди забегали в водокачку "погреться", что было очень немаловажно. Несколько раз к залёгшим солдатам с тыла подъезжали сани и забирали раненых и убитых. Было такое правило -красный крест не обстреливать. Мы строго соблюдали эту договоренность до тех пор, пока не увидели, что под видом раненных были отправлены здоровые. Только ночь помогла противнику вырваться из снегового "плена". Когда начало темнеть мы увидели силуэт человека, направляющийся в нашу сторону. Оказалось молодой парень, из числа мобилизованных, решил перейти к нам. Он был ранен в ногу, и было непонятно, почему белые не выстрелили ему в спину. Ему была оказана помощь и после обогрева у котлов он рассказал нам, что на нашем участке в наступлении принимает участие около батальона солдат, что командует ими капитан и что батальон понёс большие потери. Мы об этом примерно догадывались. Не стало новостью для нас и то, что в Петропавловке концентрируются главные силы белых для большого наступления. Утром, обследуя место позиций противника, мы обнаружили много следов крови. Сообщение перебежчика о том, что белые понесли большие потери, подтвердилось. Наши потери - двое раненых. На других участках противник тоже понёс большие потери. Были убитые и среди защитников города. Затем месяца полтора было, сравнительно, тихо. Где-то в середине апреля (талая вода ещё не спала) противник начал концентрировать свои силы на правом берегу Илека. Это было заметно простым глазом. Казацкие разъезды до того обнаглели, что по ночам хозяйничали на окраинах города. Иногда "подкидывали" отдельным многосемейным хозяевам продуктовые "посылки" в виде муки, крупы и т.п. Это нас возмущало. Но никто ни разу не отрёкся от "белогвардейской подачки". Актюбинск, практически был блокирован со всех сторон.

Батальон железнодорожников воодушевленный первой победой был настроен разбить врага и защищать родной город до "последней капли крови". Лично я это мнение полностью разделял. Но по мере угасания энтузиазма приходило и некоторое отрезвление. Мы начали понимать, что это было вовсе не наступление, а самая обыкновенная проба сил или, как говорят военные, разведка боем. Что настоящий бой ещё впереди и вряд ли нам удастся так легко одержать победу. Уж слишком много существовало причин, чтобы усомнится в этом. Одна из главных причин – голод и малочисленность защитников. Да и с оружием было плохо. Совсем плохо. Я не знаю чья это была идея, но по-видимому, чтобы не "отстать от моды" в городе был создан женский боевой батальон, который говорят даже принимал участие в боях. Это событие кроме как насмешек у населения никаких других эмоций не вызывало".

Из воспоминаний Татьяны Владимировны Грушевской. Яйсан 1968 год.

"До этого я с родителями проживала в Орске. Когда начался голод и вообще тяжёлые времена, было решено отправить меня в Актюбинск, к близким родственникам, чтобы переждать возникшие трудности, учитывая, что город небольшой и тихий. В городе я подружилась со своей племянницей моей сверстницей. Нам обеим исполнилось почти восемнадцать. О женском батальоне мы узнали из объявления в кинотеатре. После дневного сеанса сразу же пошли в "казармы" где находился пункт приёма. 3аписывал мужчина в полувоенной форме затянутый портупеями и в фуражке с красной звёздочкой и при нагане. Это был будущий командир батальона которого потом мы должны были называть "товарищ командир". Подробно расспросив нас кто мы и что мы, он, между прочим, обмолвился, что то когда мы станем бойцами то будем поставлены "на котловое довольствие" а пока мы курсанты, продукты будут выдаваться сухим пайком. Он подсказал нам, как написать заявление и велел немедленно принести метрические справки или другие документы удостоверяющие наши личности. Родители моей подруги категорически запретили даже говорить об этом, а я в указанное время была уже на месте. Одним словом, я была зачислена "в курсанты". Общий сбор был назначен на воскресенье. Нас, около сорока человек построили во дворе казарм и сразу же после переклички начались строевые занятия. После недельных занятий строевой подготовкой начались занятия по "ружейным приёмам" и изучению материальной части. В воскресенье всем выдали первый курсантский паёк - З-х килограммовый кулёк пшена. Я воспряла духом, как-никак, но я перестану быть нахлебником. В следующее воскресение мы получили по такому же кульку муки. Начались стрельбы. Учитывая дефицит боеприпасов, каждому из нас было выделено по пять боевых патронов с условием использовать в один день только по одному патрону. Почти ежедневно поступало пополнение. Надо учесть, что на все курсы было выделено пять боевых винтовок, так, что прежде чем выстрелить "свой патрон" приходилось ждать очереди. Все свои патроны я отправила в "молоко" и была лишена следующей пятёрки. А команды типа "длинным коли" и "коротким коли" мне не только надоели но и опротивели. В конечном итоге, ссылаясь на болезнь, я бросила всё это. Тётя моё решение одобрила: "Правильно сделала - сказала она - а то если получишь форму то потом век не рассчитаешься с комиссарами". В Орск я попала только после того как белые отступили из Актюбинска и была установлена новая власть".

В апреле 1919 года был получен секретный приказ от Зиновьева - командующего войсками Самаро-Златоустовского фронта: "АКТЮБИНЦЫ ГОТОВЬТЕСЬ К ОТСТУПЛЕНИЮ". Это сообщение местными властями было встречено неоднозначно. Нашлись горячие головы, которые готовы были защищать Актюбинск "до последней капли крови". Но таковых среди руководителей было немного. Вскоре поступила депеша от самого Михаила Фрунзе: "АКТЮБИНЦЫ ОТСТУПАЙТЕ".

В городе была произведена мобилизация, всем задержанным были выданы винтовки, но без патронов, и в ночь, как раз на пасху, красные тихо отступили. Город обезлюдел. Всё население попряталось по погребам. Казачьи сотни без боя вошли в город. Начались пасхальные праздники, если их можно было в то время так назвать. Командование белых сразу же выделило взвод солдат для приведения в порядок гарнизонной церкви и, не нарушая традиций, на другой же день в храме был отслужен торжественный молебен в честь Победы белого воинства. Генеральских погон на торжествах заметно не было. Главным действующим лицом на этом торжественном мероприятии был полковник, увешанный наградами. В этот же день были сделаны перезахоронения со всеми воинскими почестями.

 

Из воспоминаний Н.П. Карпова.

"Истинное положение дел в Исполкоме Совдепа видимо прекрасно знали, поэтому было принято решение об эвакуации, в сторону Ташкента. По этому поводу была создана специальная комиссия, в которую вошёл и я. Задача стояла нелёгкая. Прежде всего, надо было забрать паровозы, обеспечив их топливом, водой, запчастями, погрузить в вагоны всё ценное оборудование депо, сформировать составы для людей и военной техники. А времени было дано трое суток, причём вся операция должна вестись в строжайшей секретности. Последняя часть Постановления Совдепа оказалась нереальной. На другой день об эвакуации знал весь город.

В мои обязанности входило - подготовить и погрузить в вагон всё телефонно-телеграфное оборудование не только из Актюбинска, но и с полевых станций. Комиссия работала трое суток как говорится, «без перерыва на обед». Что не сумели погрузить -спрятали. Остался один неисправный паровозик (кукушка), который белые потом восстановили и пользовались им, с помощью тех, кто не захотел эвакуироваться с нами. Остастались многие. Только с одного моего отряда Оржишковский, Солдатенко, Быков и другие, остались, не сдав даже оружия.

Перед отступлением были расстреляны заложники, взятые из жителей города, по крайней мере, нам так сказали. Это было так. С наступлением темноты наш батальон был вызван по тревоге неизвестно зачем в Совдеп. Вдруг послышалась частая, беспорядочная стрельба и вскоре всё затихло. Потом нам сказали о причине стрельбы. Конечно, расстрел заложников был санкционирован Совдепом, где председателем в то время был Скулкин. Мы это решение и сам свершившийся факт не одобряли, но нас никто и не спрашивал. Потом от этого выиграли белые. Первое, что они сделали, вступив в город, так это демонстративно перезахоронили расстрелянных при большом стечении населения. Было уже в который раз продемонстрировано, мол, какие большевики звери.

Наши поезда двигались с интервалом 200-300 метров, двигались медленно и часто под обстрелом.

С приближением к станции Кандагач к нам стали присоединяться другие отряды из Челкара, Казалинска, Кзылорды, и небольшой отряд из Тургая. Не буду описывать тяжёлые бои в Кандагаче (где мы понесли большие потери), под Темиром, Эмбой, Изембете. В этих местах мы оставили много безымянных могил. Вернёмся к городу.

Известно, что под натиском Красной армии со стороны Оренбурга часть колчаковской армии и отряды атамана Дутова вынуждены были отступить в сторону Ташкента и в свою очередь давили на наши части, в результате чего фронт оказался у Аральского моря, где при помощи подоспевших войск Закаспийского фронта белые части били разгромлены. В Челкаре я получил приказ Туркестанского округа немедленно прибыть в Ташкент со всем телеграфным имуществом. Дело в том, что английские войска, отступая, уничтожили всё железнодорожное имущество, в том числе и средства связи. Для оборудования штаба округа и поддерживания связи с местными войсками потребовалось большое количество телеграфного и телефонного оборудования. Актюбинское оборудование как раз оказалось на месте. После освобождения города от белых всё было возвращено. С процентами, как говорится.

А теперь отвечаю на Ваши вопросы. О пребывании белых в городе я могу рассказать только со слов родных и близких. У меня оставались здесь две сестры, у брата жена и двое детей. Конечно, переживали, ведь белые постоянно твердили, что Красная Армия разбита.. О каких-либо притеснениях ничего не рассказывали.

Кто похоронен в братской могиле за Илеком, не знаю. Мы, например, там никого не хоронили. Если бы там были похоронены красные, то мы бы знали об этом по возвращении в Актюбинск.

Смутно помню проезд через Актюбинск Михаила Фрунзе. В своём вагоне он принимал несколько раз К. Горячко и командира батальона Шантыря. Результат этих встреч был положительный. Фрунзе выделил нам два З- дюймовых клиновых орудия и какое-то небольшое количество снарядов к ним, несколько десятков винтовок и патронов.

Знал ли я Скулкина? В какой-то степени, да. Кажется, в 1907 году Скулкин работал плотником у подрядчика Якушева в Актюбинске, а я работал табельщиком и часто делал плотникам приписки, в том числе и Скулкину. В 1918-19 гг. он работал председателем Совдепа. Несмотря на большой промежуток времени, я его узнал, но напомнить о далёком прошлом считал неудобным. А так, никакие дела нас не связывали.

Хорошо помню Краснощёкова. Как я уже говорил выше, в Кандагаче наши части пополнились за счёт примкнувших других отрядов. Однако порядка не было. Каждый отряд держался "самостийно" и практически мы были небоеспособными. В это время и прибыл в Кандагач тов. Краснощёков. Его сопровождали 3-4 человека, он-то и стал наводить порядок. Иногда доходило до крайностей. При нём началась проработка плана наступления на Актюбинск. Как-то захожу в комнату дежурного по станции и вижу около телефона оживлённых людей. Спрашиваю: в чём дело?

- Да вот тут с казачишками ругаемся - Взял трубку, и слышу на другом конце провода - Принимай сводку мать…

Оценив обстановку, я отключил, микрофон, посадил связиста, и мы начали принимать сводку. Дежурный сообщал о количестве штыков, сабель, остатке боеприпасов и т. п. Видим, белые посчитали, что с ними ругаются свои же самовольно включившиеся в сеть. Я не стал их разочаровывать, поблагодарил и повесил трубку. Об этом инциденте я доложил Краснощёкову, который одобрил мои действия. Так мы узнали, что у белых с боеприпасами не густо.

Был у нас и свой самодельный бронепоезд: впереди паровоза платформа, гружённая камнем, сзади две платформы, гружённые тюками ваты. Краснощёков практиковал выезды этого бронепоезда километра за 2-3 в сторону противника. Белые открывали огонь из орудий, а мы считали, сколько осталось у них снарядов".

Из воспоминаний Е. М. Потудиной-Мощенской

"Лето 1919 года запомнилось мне многими событиями. Главное из них - занятие города белыми войсками. После длительного общения с нашими зимними постояльцами мы примерно уже представляли, кто это такие и зачем они стремятся в Актюбинск. Если говорить, что изменилось, то на нашу жизнь это событие не оказало никакого влияния. Жителей тревожил один вопрос: РОЖЬ ПОСПЕЛА, НАДО УБИРАТЬ, а убирать некому. Мужчины почти все "ходили под мобилизацией", а сами женщины боялись выходить в поле. Жили в основном слухами и ждали, потому как даже не верилось, что такая ситуация продлится долго. В городе хозяйничали беженцы. Строевые казаки прибыли с семьями, на своих подводах. На базаре шла бойкая торговля, и кое-кто даже сумел поживиться. Однажды перед заходом солнца наша улица как-то поутихла, все жители ждали стадо и, перехватив коров, сразу же разошлись по своим дворам. Все чего-то ждали. Наконец все увидели группу солдат с винтовками идущих посредине улицы в сторону Илека. Когда группа (человек 20-30) подошла ближе, я увидела, что в середине группы, как бы в окружении идут несколько человек в одном белье и босиком. О том, что кого-то в городе будут расстреливать, разговор прошёл ещё днём, но чтобы вот так… увидеть своими глазами людей, которые самовольно, на своих ногах шли на смерть… такое не каждому суждено увидеть. Мне стало страшно, и я пошла доить корову. А когда через какое-то время действительно раздались выстрелы, то я всё бросила и в полусознательном состоянии спряталась в хату. На другой день мальчишки бегали на место расстрела и рассказывали о могиле. Потом рассказывали, что сделано это было для устрашения. Ребята собрали гильзы и долго потом "разменивали" между собой.

Однажды, в самом конце августа или в начале сентября, ночью в городе возник сильный шум. Повозки, запряжённые лошадьми, опережая друг друга, мчались в сторону Алги. Белые оставляли город. Утром я открыла погреб и вдруг услышала голос: "Хозяюшка, не пугайся и не выдавай нас, мы хотим перейти к красным". Я испугалась, захлопнула дверь и поняла, что белые оставили город. А через несколько часов во двор заехал верхом на лошади брат моего мужа, Семён Николаевич Потудин (Потудинский), который у красных служил каким-то командиром. Наши семьи проживали вместе. Он рассказал, что наступали они с Оренбурга, и белые оставили город почти без боя. Захвачено много трофеев и пленных. Я рассказала о погребе.- Много? - спросил он.

- Не знаю. Соседи сообщили, что у них такая же картина. Не прошло и часа, как посреди улицы была собрана большая группа беглецов. Потом Семён рассказывал, что ими была заполнена вся площадь перед штабом.

В этот же день все ушли на хлебоуборку, а я осталась нянчить детей".

Из воспоминаний старожилов города Татьяны Ивановны Прокопенко (Кочмарик) и Лидии Ивановны Потёмкиной (Прокопенко).

"Приход белых в город мы почувствовали сразу же на другой день. По словам очевидцев, "на постой" в Оторвановке был сразу же распределён целый казачий полк. К счастью, большинство казаков было с семьями и на своих подводах, а многие поселились у жителей. Среди постояльцев были чехи, мадьяры и просто солдаты. Мы обязаны были заботиться о их пропитании, а так как жалованье им почему-то не давали, то вся забота о продуктах лежала на нас. Это были совершенно разные люди. Большинство, конечно, относилось к нам сочувственно и помогало по хозяйству, некоторые старались не докучать нам, а некоторые пьянствовали. В нашем доме квартировали солдаты, очень даже хорошие люди. Во всём чувствовалось, что вся эта война надоела им, и они готовы хоть сейчас всё бросить и уйти домой. Случались и дезертирства. Как ни странно, но мы об этом знали. Белые ушли также внезапно, как и пришли. Несколько часов через Оторвановку двигались конные и пешие, тащились обозы в сторону Алги. На окраинах кое-где возникала стрельба, однако орудийных выстрелов мы не слышали. Жители из своих домов не выходили. Утром, перед рассветом, кто-то сильно постучал в окошко. Мама вышла на крыльцо. В темноте было видно, что это верховые. Мама подумала, что вернулись казаки, и смело спросила:

- Кто вы?

- Хозяюшка, хлебца у вас не найдётся? Два дня ничего не ели.

- Немножко найдётся, но черствый...

- Да чёрт с ним, с голодухи и такой пойдёт.

Так мы узнали, что в городе красные. Казаки на хлеб так никогда не скажут. С начала сентября 1919 года в городе прочно восстановилась Советская власть".

8 сентября состоялось первое заседание Актюбинского уездного ревкома, на котором обсуждались вопросы о снабжении населения и армии хлебом, об организации детского приюта, об укреплении милиции и др. С этого времени на Актюбинской земле начинается знаменитая ленинская ПРОДРАЗВЁРСТКА. А поскольку 85% населения города занимались земледелием, то очень скоро каждый житель уездного центра испытал, кто прямо, а кто и косвенно, её последствия. В связи с отсутствием мужчин, уборка прошла с запозданием, и хлеба осыпались на корню, собранный урожай оказался мизерным. Однако план сдачи хлеба этот фактор не учитывал, так как исходил только от средней урожайности площади посева. Приближалась зима, и повторять прошлые ошибки совдеповцы не хотели. Положение само по себе стало чрезвычайным. Сведения, поступающие от продотрядов, были неутешительные. В городе и пригородах отличался отряд Григория Хлевного, комсомольского активиста, бывшего красноармейца.

Бои на территории уезда ещё продолжались. Вслед за областным центром были освобождены Темир, Бер-Чогур, Иргис, Челкар. 13 сентября на станции Мугоджарская произошло соединение частей I-й Армии Восточного фронта с частями Актюбинского фронта Туркреспублики. Восстановилась связь Туркестана с Центром. Остатки Южной армии белогвардейцев бежали в Тургай. Однако отдельные части продолжали сопротивление. На освобождённых территориях создавались партийные и комсомольские организации, которые тут же подключались к продразвёрстке.

В сентябре 1919 года по возвращении в Актюбинск встал вопрос о создании городской партийной организации, распущенной перед отступлением. 30.09.19 г. в рабочем порядке было образовано ОргБюро, которое произвело перерегистрацию членов партии и провело городскую партийную конференцию. Однако полного единодушия не получилось. Поэтому 10.11.19 г. собрали общее собрание членов партии и сочувствующих РКП (б) Актюбинской партийной организации, предоставив последним право выступления, в результате чего и был избран городской комитет партии РКП (б) в составе Лукина, Колесникова, Бондаренко, Кононова, Антошина. Председателем единогласно был избран слесарь Николай Иванович Бондаренко, член партии с 12.12.18 г., до этого состоявший в партии максималистов и эсеров.

Родился Бондаренко в 1888-го (по некоторым документам в 1889г.). До 18-го года работал на Ижевском заводе, исповедуя максимализм. Прибыв зимой 1918 г. в Актюбинск, Бондаренко стал горячим поклонником программы эсеров. Образование, как он сам часто говорил, революционное, то бишь самоучка. Однако это не помешало ему активно включиться в “борьбу за мировую революцию”. Тридцатилетний ижевец, делегат от партии эсеров был замечен ещё на уездном съезде рабочих, крестьянских и киргизских депутатов в марте 1918 г. Его разгромные выступления понравились делегатам, и он был избран в исполком Актюбинского уезда. Однако на партийном заседании ему было предложено выйти из партии эсеров, публично отмежеваться от её политической платформы и сообщить об этом через газету в лично написанной статье. Написать подробную статью, по известным причинам, он, конечно, не мог, но опубликовал объявление. Поэтому только в декабре Бондаренко был принят в РКП (б), компенсируя свою малограмотность “классовым чутьём” и руководствуясь узаконенным принципом “диктатуры пролетариата”. Он руководил городской партийной организацией вплоть до 10.05.20 г. Как активный проводник линии партии, долгое время состоял членом Коллегии обвинителей при Тургайском губернском революционном трибунале. В декабре 20-го Бондаренко избирается председателем Актюбинского исполкома. О первых днях становления Советской власти и городской партийной организации очень подробно рассказал секретарь горкома Кавешников на одной из встреч с нештатными корреспондентами, организованной литобъединением при областной газете “Актюбинская правда”, где-то в 54 или 55 гг.. В марте 1923 года после нашумевших “шероховатостей” с кадрами Бондаренко убыл в город Семипалатинск на должность губвоенкома.Для усиления борьбы с конными частями Деникина и создания Красной кавалерии собрание решило провести Неделю КРАСНОЙ кавалерии. Однако основным вопросом повестки дня стояла тема - борьба с надвигающимся голодом и тифом.

Требовалась ЖЁСТКАЯ рука, и власть медленно, но верно переходила в руки большевиков. Были востребованы люди, типа Григория Хлевного.

Весельчак и балагур, любитель выпить, прекрасный гармонист на должность командира продотряда пошёл добровольно как идейный "борец за счастье трудящихся". По тем временам, довольно-таки грамотный, он действовал по собственной, придуманной им же теории: "Метод вымолачивания зёрен из колосьев сегодня устарел. Долго и тяжело. Сегодня мы должны вымолачивать зерно из спин кулаков и саботажников". И "вымолачивали". Иногда шомполами. По этому принципу с I-го по 20 октября продотряд Хлевного "намолотил" (с его же слов) более 100 пудов зерна. Однако к концу октября "идейный борец" как-то вдруг исчез. "Вынырнул" Хлевной в 1929 году в посёлке Байтура Мартукского района в качестве "коллективизатора". За две недели создал колхоз, проведя стопроцентное обобществление, был избран председателем и тут же исчез. Оставив печать, ключи от конторы и звучное название колхоза "Парижская коммуна" и прекрасный музыкальный квартет: гармошка, кларнет, смычковый контрабас и бубен.

К началу ноября почти во всех населённых пунктах области были созданы комсомольские и партийные ячейки.

5 января 1920 года Актюбинский исполком принял историческое решение О НАЦИОНАЛИЗАЦИИ промышленных предприятий города, мельниц и кожевенного завода. Предприятия остановились.

В середине марта 1920 года состоялась 1-я Актюбинская уездная партийная конференция. Ко времени её созыва парторганизация города и уезда уже насчитывала 443 члена и 29 кандидатов в члены партии. Это была довольно - таки мощная сила.

После большой подготовительной работы 4-го октября в Оренбурге начался 1-й Учредительный съезд Советов Казахстана. На съезде присутствовало 273 делегата – представители Оренбургской, Тургайской, Уральской, Букеевской, Акмолинской и Семипалатинской губерний, а также Адаевского уезда. На нём было торжественно объявлено об образовании Казахской автономной ССР, принята "ДЕКЛАРАЦИЯ ПРАВ ТРУДЯЩИХСЯ КазАССР", избрано первое правительство Казахстана.

В истории города Актюбинска началась совершенно новая эпоха, превратившая небольшой уездный городок в крупный индустриальный и культурный центр.